До середины 30-х годов в советской школе история не преподавалась. Как повелел вождь мирового пролетариата, старый мир разрушили до основания и обещали построить новый. А тем, кто был никем пообещали что они станут всем. Пробиться наверх удалось лишь ворам да изворотливым прохвостам. А строить обещанное оказалось некому, холопы слишком ленивы к работе, не умеют ничего, только водку хлестать.
Замыслив новую войну в Европе Сталин понимал что ему пролетарии ничего не построят. Потому обратился к буржуям за помощью и их инженеры настроили ему за десять лет полторы тысячи заводов. Чернорабочими на строительстве тех заводов были миллионы зеков ГУЛАГа, дармовая рабочая сила.
И когда западные специалисты совершили в лапотной России индустриализацию, Сталин приказал своим писателям представить эту стройку как достижение народа страны победившего пролетариата. А чтобы американские и немецкие инженеры не проболтались у себя дома, их решили не выпускать, обвинить в шпионаже и всех сгноить в Гулаге. Так и сделали.
И вот маршаки, гайдары и чуковские сочинили сказки про мальчиша-кибальчиша и песни типа “взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих”. В новый учебник истории страны осчастливленных пролетариев героями вписали доярок, многостаночников и бандитов с большой дороги – Чапаева, Щорса и Котовского. Ну а Сталина в учебнике конечно воспели и сделали главным героем. После войны в список героев добавили 28 панфиловцев, ну и по нескольку всяких там гастелло, матросовых и космодемьянских.
Вот тут и нужно искать ответ на вопрос, почему трофейному паруснику присвоили имя малоизвестного картографа. Почему тот картограф стал в учебнике советской истории “выдающимся русским полярным исследователем”? Седов был выходцем из беднейших слоёв народа. Советской власти нужны были именно такие герои – из тех слоев.
В советской литературе экспедицию Седова долгие годы называли «первой русской экспедицией к Северному полюсу». А позже оказалось что это была авантюра и «арктическое самоубийство». Вот как об этом писал полярник З.М. Каневский в научном журнале «Природа»:
“…Ни одна книга, ни одна статья по истории Крайнего Севера не обходилась и не обходятся по сей день без почтительного, а чаще — безудержно восторженного упоминания об экспедиции Седова. Словно она была без жертв и потерь, завершилась небывалым успехом, покорением полюса, достижением поставленной цели! Экспедиция “выдающегося” русского полярного исследователя Г. Я. Седова к Северному полюсу — вот что начертано на всех знамёнах, как бы овевающих его имя. Но какой Полюс? Можно ли поминать всуе эту и поселе трудно-достижимую точку, на пути к которой Седов прошёл всего 100 с чем-то километров? Сто километров из двух тысяч? Седов был организатором неудачной экспедиции к Северному полюсу, во время которой и умер…”.
Для того чтобы понять авантюру Седова, которая закончилась для него смертью, стоит узнать о его жизни. Георгий Яковлевич Седов родился в 1877 году, в поселке Кривая Коса, область Войска Донского. В многодетной семье было четверо сыновей и пять дочерей. Отец был родом из Полтавской губернии, на новом месте занимался ловлей рыбы и пилкой леса. Когда уходил в запой, то в лучших пролетарских традициях пропивал имущество и колотил семью . Его сын Георгий мечтал учиться, но в семье не встретил понимания и будучи семнадцати лет от роду, сбежал из дому.
Вот как его жизнь описывают в советской исторической литературе: “Добравшись до Ростова-на-Дону, он устроился работать матросом на пароходе «Труд», плавал на нём лето по Азовскому и Чёрному морям. Осенью юноша поступил в «Мореходные классы» имени графа Коцебу в Ростове-на-Дону и вскоре за отличные успехи в учёбе его освободили от платы за обучение. Он был способным в науках. В 1899 году, после трёх лет в мореходных классах Седов получил диплом штурмана каботажного плавания. В том же году в Поти он сдал экзамен и получил диплом штурмана дальнего плавания..”.
Здесь я уличил историков-фантастов, писавших биографию Седова, в полном незнании ими субъекта писанины. Диплом штурмана дальнего плавания ни в те давние времена, ни сегодня – невозможно получить без плавательского ценза. Это я вам заявляю будучи сам штурманом дальнего плавания. Седову для получения диплома штурмана дальнего плавания требовались месяцы плавания в океане. В котором он не был ни одного дня.
Седов хотел заниматься морской наукой и экспедиционной деятельностью, для чего нужно было перейти в военный флот. Так он оказался в Севастополе, но уже через два года, в 1901 году был прапорщиком запаса, проживал в Петербурге, где экстерном сдал экзамены за полный курс морского корпуса и был произведён в поручики. В 1902 году Седов был зачислен на действительную службу по Адмиралтейству в Главное гидрографическое управление и направлен в экспедицию, проводившую изучение района острова Вайгач, а также гидрографические работы в устье реки Кары и около Новой Земли. Выполнял обязанности помощника начальника гидрографической экспедиции. Далее участвовал в экспедициях по изучению устья реки Колымы и морских подходов к ней.
Во время русско-японской войны Седов служил в соединении миноносок Сибирской военной флотилии. Соединение несло сторожевую вахту в Амурском лимане, охраняя вход в Амур со стороны моря. Японские корабли не предпринимали попыток прорваться в устье реки, и в боевых действиях Седову участвовать не довелось. Однако полученные награды за службу советские писатели приписали ему как боевые. В 1908 году Седов в чине штабс-капитана вернулся в Петербург, в Главное гидрографическое управление и был направлен в экспедицию на Каспийское море.
Далее были годы рутинной службы, Чукотка, Колыма, Владивосток. Седов был избран действительным членом Русского географического и Русского астрономического обществ.
В 1911 году вновь направлен на Каспий для работы над картами и лоцией Каспийского моря. Осенью, по возвращении из экспедиции, он получил чин капитана.
По свидетельству современников Седов, которому было уже 35 лет, страдал оттого что его недооценивают и всячески обходят по службе. Возможно это ущемляло амбиции и 9 марта 1912 года он направил в Главное Гидрографическое управление записку:
“…Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись ещё во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия Северного Полюса за Норвегией. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдём в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг…”.
Но Северный полюс был уже покорен американцами пять лет тому назад! Фредерик Кук побывал на Полюсе в 1908 году и Роберт Пири в 1909. Зачем же снаряжать дорогостоящую экспедицию, чтобы открывать уже открытое? Достаточно было ознакомиться с отчетами американских первооткрывателей чтобы узнать все о том, что они там увидели. В своем опусе, амбициозно названном «Как я открою Северный полюс», Седов снисходительно отзывался о знаменитой экспедиции Нансена на «Фраме». Журналисты посмеивались над хвастуном: «Как Америку, так и Северный полюс можно открыть только один раз. Непонятно, о чём хлопочет Седов, поскольку Пири уже был на Полюсе!».
Истинной же причиной его намерения, по мнению современников, было то, что в следующем 1913 году предстояло празднование 300-летия царствования дома Романовых и Седову достижение Северного полюса или открытие им новых земель виделось хорошим подарком для самолюбивого государя-императора. Капитан конечно же надеялся, что этим деянием его личные ущемленные амбиции будут наконец удовлетворены. Именно это было мотивацией всех прочих, которые хотели польстить царю в надежде заслужить его милость. Все они погибли во льдах Арктики, включая и Седова.
Целовать задницу царю весьма характерно для всех россиян во все времена, начиная с хана Батыя, который ввел эту показательную публичную процедуру верности для вассалов. Они ему целовали задницу в самую шоколадную точку, в присутствии всех. Вытирание губ после этого считалось изменой и каралось смертью. Губы можно было только облизывать.
Рассмотрев представленный Седовым план достижения Северного полюса, комиссия Главного Гидрографического управления отвергла его из-за абсолютной фантастичности и нереальности. Запрос на выделение ему 50 тысяч рублей, направленный по инициативе «Русской национальной партии» в Государственную Думу, тоже получил отказ, хотя в комиссию входили многие специалисты, очень благожелательно настроенные к Седову.
Тогда отчаявшийся одиночка, при активной поддержке газеты «Новое время» организовал сбор добровольных пожертвований на нужды экспедиции. Многочисленные публикации в «Новом времени» вызвали в России большой общественный резонанс. Даже богатых русских разжалобить нетрудно, они все помнят себя холопами, потому подают милостыню мошенникам, которые прикидываются сиротами и убогими. Частный взнос в размере 10 тысяч рублей сделал император Николай II. Делал он это показательно, в присутствии прессы и общественности. У всякого рода искателей популярности удалось взять ещё около 12 тысяч. Похоже клянчить пожертвования на всякого рода сомнительные проекты для спасения человечества есть особенность русского менталитета, таких попрошаек полным полно в социальных сетях и сегодня. Особенно в ютубе.
Вообщем, на собранные средства 23 июля 1912 года Седов арендовал старый сорокалетний парусно-паровой китобойный норвежский барк «Гейзер». Он переименовал его в «Святой Великомученик Фока».
Судно водоизмещением 273 тонны имело паровую машину мощностью 100 л.с. и парусное вооружение. Это обеспечивало барку скорость до 7 миль в час. Длиною в 40 метров и шириною в 10 метров корпус барка был из дуба с металлической обшивкой. Это был старый, изношенный в тяжелых штормах китобой, он протекал и нуждался в ремонте. Однако Седов спешил, ему нужно было быстренько отметиться на полюсе, воткнуть там флаг с романовской курицей и успеть вернуться к царскому юбилею.
Барк был оборудован радиостанцией, однако морское министерство отказалось направить в экспедицию радиста, а Седову не удалось нанять своего. Аппаратура оказалась бесполезной и была оставлена в Архангельске. Из 85 собак лишь 35 были ездовыми, остальных дворняг отловили на архангельских улицах, впоследствии они почти все сдохли на Земле Франца-Иосифа.
Навигационные приборы предоставили из своих запасов Гидрометеорологическая служба отдела торговых портов, Главная физическая обсерватория и Главное гидрографическое управление. Это добро у них пылилось на складах еще с петровских времен, в сухопутной России не было своих колумбов и магелланов и моряки пользовали его только при плавании по внутренним морям и рекам.
В ходе погрузки выяснилось, что грузоподъёмность «Фоки» не позволяет взять все необходимые экспедиции припасы. В результате на берегу были оставлены часть продовольствия, топлива, питьевой воды и снаряжения. Это было такой смертельной авантюрой, что капитан барка Дикин, его штурман, также механик и помощник механика, боцман отказались выходить в море с Седовым и уволились с судна. Седову пришлось срочно набирать новую команду из местных проходимцев и алкашей. Все это было действительно демонстрацией ущемлённых амбиций мелкого чиновника.
Участник экспедиции В. Ю. Визе писал:
“…Многое из заказанного снаряжения не было готово в срок… Наспех набрана команда, профессиональных моряков в ней было мало. Наспех было закуплено продовольствие, причём архангельские купцы воспользовались спешкой и подсунули недоброкачественные продукты. Наспех же в Архангельске были закуплены по сильно завышенной цене собаки – простые дворняжки. К счастью, подоспела свора прекрасных ездовых собак, закупленных в Западной Сибири.
Перед выходом экспедиции некоторые участники её указывали Седову на неуместность включения солонины в список основных пищевых продуктов экспедиции. Но Седов был упрямый человек и от солонины не отказался, сославшись на то, что в военном флоте и гидрографических экспедициях всегда употребляли солонину. Трудности, которые пришлось преодолевать при подготовке, значительно задержали выход экспедиции и впоследствии осложнили её, вызвав вынужденную зимовку у берегов Новой Земли…”.
В марте 1912 года Седов обратился к руководству Гидрографического управления с рапортом:
“…Многие путешественники плавали сюда для отыскания свободного морского пути на восток, многие для открытия Северного полюса… Человеческий ум был до того поглощен этой нелегкой задачей, что разрешение ее, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части находили, сделалось сплошным национальным состязанием. Здесь, помимо человеческого любопытства, главным руководящим стимулом, безусловно, является народная гордость и честь страны. Мы пойдем в этом году и покажем всему миру, что русские способны на этот подвиг..!”.
Седов в этом своем рапорте проговорился! Ему не важно было побывать на открытом до него Полюсе, ему хотелось состязания! Можем повторить? Как это знакомо… Они об этом бубнят до сих пор.
27 августа 1912 года в Архангельске, при стечении народа, состоялись проводы бывшего китобойного судна с 22 смертниками на борту. Уже с первых дней из-за тяжелой ледовой обстановки экспедицию стали преследовать неудачи. Рухнула надежда добраться в том году до Земли Франца-Иосифа, откуда Седов планировал идти на санях к Северному полюсу. В сентябре тяжелые льды Баренцева моря вынудили их обосноваться у берегов Новой Земли.
Седов бравировал, стараясь усыпить назревающий бунт: “Наша экспедиция, – писал он в путевом дневнике, который зачитывал морякам, – помимо достижения Северного полюса преследует еще широкую научную работу, а так как Новая Земля, принадлежащая нашему Отечеству, нуждается в исследовании прежде всего, то мы и направим наши, пока еще свежие силы на подробное и всестороннее ее изучение…”.
Новая Земля почти год удерживала экспедицию в ледяных объятиях. Седов пробовал осуществить маршрутную съемку берегов Новой Земли. Но задолго до него это уже сделал Виллем Баренц, в 1594-1597 годах. Седов добавил материалов, но это были не открытия, а обычная рутинная корректура, которую картография делает ежегодно. К тому же в районе весьма удаленном от интенсивной навигации, в районе вечных льдов не представлявшем никакого стратегического или экономического интереса для мирового мореплавания, эта корректура не имела никакой ценности.
Бунт созрел и команда взбунтовалась. Офицеры требовали вернуться обратно. Сидя в ледовом плену Седов уже не мечтал о Полюсе. Для него самого возвращение означало стать посмешищем для общества, чучелом для бития. Другого выхода, как продолжать идти дальше, даже если это равносильно самоубийству, он не видел.
Участник экспедиции географ Визе в те дни добавил в своем дневнике:
“…Седов совершенно отчетливо осознавал, что возвращение его в Россию без серьезной попытки достигнуть Полюса будет для него равносильно нравственной смерти. Возврата на Родину нет, там ждут враги, которые закроют перед ним все двери и навсегда положат конец всем мечтам о большой работе исследователя, а этой работе Седов посвятил всю свою жизнь…”
15 февраля 1914 года Седов и два преданных ему матроса Григорий Линник и Александр Пустошный, погрузив на собачьи упряжки скудный запас продовольствия, бросили барк и взяли курс на север. Через несколько дней пути Георгий Седов уже был не в состоянии бороться с цингой. Подкосила болезнь и двух его спутников. 5 марта 1914 года, недалеко от острова Рудольфа, в возрасте 36 лет Седов скончался. Моряки похоронили его на острове и сами через две недели вернулись на борт “Мученика Фоки”. Ходили слухи что труп картографа матросы скормили собакам, чтобы те помогли им вернуться…
“…Стояли в молчании, – вспоминал Николай Пинегин в своей книге, – только собаки, ласкаясь, радостно визжали. Так вот чем кончается экспедиция, вот куда привела Седова вера в Звезду… Как обманывают нас звезды…!”.
Литератор на последней странице своего опуса пафосно уронил слезу, тиснув строчку о вере в счастливую звезду. На самом же деле подобная авантюра характерна для русских. Название этой авантюры — “Авось!” Когда и сегодня многие вслед за барином кричат “могем повторить”. Но от холопов утаили правду о том, что кичливый барский выкрик всегда вымощен костьми миллионов их самих, их детей и внуков.
Жизнь в России никогда не ценилась выше ломаного гроша…
© Copyright: Вальтер Мария, 2021 Свидетельство о публикации №221030600076
Be First to Comment