Мальчишки мечтают о море. И поступая в мореходку многие из них выбирают факультет со страховкой. Учатся на механика, электромеханика. Чтоб ежели чего, на берегу пристроиться гайки крутить. То есть они как бы и моряки, но в то же время временщики на флоте. Лешка Чугуев был штурманом. А штурман – он морю клятву дал. Согласитесь, при всем уважении к механику, профессиональная ориентация штурмана имеет свои особенности. Ну, скажем, о чем штурман может говорить с механиком за флаконом водки…? О блуждающих мелях в проливе Ла Манш? Или о коварном подводном течении в Босфоре? А вот с коллегой даже в споре о политике африканского государства Буркина-Фасо или о том, чем лучше азиатка из Гонконга против итальянки из Неаполя после второй бутылки устанавливается полное согласие.
При виде механика, красующегося морской формой перед девицей Леха ухмылялся. Потому что у девицы при виде моряка в форме с якорями на пуговицах начинает шуметь в голове безбрежный океан и ей мерещится Кассиопея в звездном небе. И она уже готова на все. А это несправедливо, потому что у механика над головой крышка люка. И никакой Кассиопеи. Механик в кителе штурмана совершает плагиат, он ворует имидж, то есть то, что ему не принадлежит. Лешка думал что было бы справедливо ввести коррективы в форму одежды. Когда на моряке фуражка с крабом, погоны с шевронами и пуговицы с якорями, то тут понятно, кто идет. А механик…? Вообщем Леха считал, что было бы честнее, если бы на пуговицах кителя механика были скрещенные гаечные ключи вместо якорей.
Жены моряков – это отдельная тема. Ее все писатели-маринисты обходят стороной. Потому что это не проза. Это драма, ее в опере нужно показывать, чтобы зритель видел и слезы и ложь, истерики и заламывание рук. А в книге как об этом не рассказывай – все равно получается не наглядно. За годы своей морской жизни Чугуев не встречал ни одного штурмана, которому бы повезло с верной подругой. А вот у механиков они есть. Тут конечно кое-кто может возразить, что и у штурманов бывают семьи. Ну может и случается такое, но Лешка одессит. А в морском городе все знают, что жена и верная подруга – это две большие разницы. Когда влюблен, то чувства бурлят, а разум спит, за ненадобностью. Точнее его усыпили. А у семейного ну какое бурление чувств, когда погряз в бытовухе. Например, жена механика знает что стоит ей выставить ультиматум: «семья или море», как муженек сойдет на берег, будет на заводе гайки крутить. А штурману такой ультиматум ставить невозможно. Потому что на берегу он дворник. И жена штурмана знает, что выставь она ему ультиматум, будет обречена на одиночество. Потому ей остается адюльтер, но так чтоб муж не знал.
Наверное все знают анекдот, когда одна дамочка просила врача выдать ей справку о том что она «странная женщина». Потому как все ее называют обидным словом. А слово это из нескольких букв само по себе уникально. Оно может быть существительным при характеристике не только женщины, но и мужчины-гуляки. А может быть и деепричастием, характеризующим, например, дебаты в госдуме, типа: «что вы тут за бля…ство устроили…?». А укороченная версия из трех первых букв может означать как восхищение, так и огорчение. Бля-а…!! Вообщем, этому слову цены не сложить, самородок, реликт!
В семейной жизни участь мужа — удовлетворять потребности жены. Иначе у нее всегда голова будет болеть и ему ничего в постели не перепадет. Такой или смирится жить ради детей, или будет опасаться раздела имущества. И если жене не угодит, то ему остается помогать себе самому снимать напряжение в душевой кабинке. Так жена приручает мужа к покорности. И если подкаблучник случайно решил стать моряком, то будет он тратить все заработанные деньги, включая валюту на тряпки для своей жены и на взятки чиновникам из пароходства, чтобы только попасть в короткий рейс. Чтоб надолго жену одну дома не оставлять. Работают такие в пароходствах на Черном море, Азове, в Питере, в Прибалтике, во Владивостоке. Их называют «барахольщиками».
Лешка не дружил с семейными парами по той причине, что подкаблучник по всем вопросам советуется с женой. То есть он думает что советуется, но на самом деле будет делать то, что жена ему прикажет. А умная еще и внушит мужу, что это его решение. И будет он раздувать щеки от ощущения собственной значимости. С подкаблучником нельзя даже водку пить. Ему жена устроит скандал и он всю вину на собутыльника свалит, скажет что это он его напоил. И жена конечно анонимную кляузу напишет в партком. А там скоры на расправу, спустят собак, чекисты закроют визу и вот ты уже дворник.
Однажды с Лешкой приключилась история. Он был старшим помощником на сухогрузе, морячил на Балтике. Сухогруз стоял на линии, то есть один и тот же маршрут, одни и те же грузы и порты захода, строгий график. В рейсе кэп пригласил Лешку и за рюмкой водки предложил ему должность подменного капитана. Работать на одном судне, но в рейсы ходить поочередно – когда один в море, второй в отпуске. Леха спросил что он должен за это сделать, на что кэп улыбнулся и намекнул Лешке быть третьим в его семейной постели. Сказал что это придумала его жена, ей Лешка понравился.
Капитан был карьеристом, мечтал занять кресло начальника отдела мореплавания в их конторе. Он объяснил Лешке что в таком альянсе его жена не будет шляться по сомнительным притонам и портить мужу моральный облик. И как только он займет кресло начальника отдела, то потащит Лешку за собой, может и дальше, в министерство. Мерзавец ксегда оценивает других по шкале своих моральных ценностей. Больше Леха с тем кэпом в рейсы не ходил.
Чугуев верил в чувства и в каждой своей избраннице предполагал найти друга, каким он сам старался быть для нее — честным, верным и щедрым. После измен и предательств трех своих жен и нескольких претенденток Чугуев пришел к выводу что верных подруг у моряков быть не может. Первая его жена, которую Лешка поймал на измене, вообще цинично заявила ему что без регулярного секса у нее может развиться болезнь придатков и все такое прочее. Так, мол, ей гинеколог сказал. Леха ее с тем гинекологом и застукал. Может с деревенскими девахами у кого-то из моряков и было иначе, но это поначалу. Потому что в портовом городе все жены моряков быстро учатся сучьему ремеслу. Все они сразу привыкают к деньгам, тряпкам, роскоши. И в свалившейся на них свободе, когда мужа месяцами рядом нет, блудят все. Наверное потому механиков больше чем штурманов.
ПРОЩАНИЕ С МИРАЖАМИ.
После развода с второй гулящей женой Чугуеву снова закрыли визу. Как не сумевшему сохранить первичную ячейку коммунистического общества и потому утратившему доверие партии и народа. На вопрос чекисту с погонами майора как жить со шлюхой и почему она является образчиком советской морали и ей партия верит больше чем ему, майор сказал, что за такие вопросы Леха может загреметь на лесоповал. В ходе очередной беседы в особом отделе Чугуеву ясно дали понять, что каким бы грамотным моряком он ни был, море могут у него отнять в любой момент.
Наивный Лешка Чугуев обивал пороги кабинетов мордатых и пузатых партократов, показывал им свои дипломы, характеристики капитанов с которыми работал. Остудил его молодой чекист, с которым у Лешки однажды случились общие друзья по застолью. Они изредка общались, чекист курировал плавсостав их морской конторы. За второй бутылкой коньяка он напомнил Лешке о его детдомовском детстве и о том что родителей-заложников у него нет. А теперь и с женами разводится, поэтому для советской власти Леха если и не враг, то потенциальный изменник, невозвращенец.
Какое-то время его выручал высокий чин из главка, который в былые времена возглавлял комиссию по приему госэкзаменов в мореходке, вручал Лешке диплом и знал его послужной список. Вернувшись из очередного многомесячного рейса Чугуев уже через пару недель впадал в депрессию. Это с ним случалось от созерцания безысходности жизни в пролетарском раю, где покорные рабы системы жили с головой втянутой в плечи. Вернувшись с постылой работы в свою конуру, выпив водки и съев миску похлебки, такой раб лежит на диване, уткнувшись в телевизор. Или в спальне с женой делает новых рабов режиму. Прокуривая свою жизнь между заводской проходной и хрущевкой, такой топит свою тоску в гараже, напиваясь с такими же как он сам и потом срывает зло за свою рабскую безысходность на жене и детях.
Лешка пытался лечить свою депрессию в кабаках, но понимал, что ходит по лезвию. И потому, не догуляв отпуск, шел в отдел кадров, просился в рейс. В море ему было легче. Он пытался избавиться от этого состояния подавленности, менял портовые города. Из Одессы перебрался в Севастополь, сменил промысловый флот на научно-исследовательские суда, затем были танкеры, рефрижераторы. Улетел в Таллинн. Но Система дышала в затылок везде, а в Таллинне она не верила ни ему ни эстонцам, потому что Европа была совсем рядом.
Вернувшись в Севастополь, Лешка понял что занимается самообманом. Оставшись один, он всю жизнь пытался создать семью, но теперь после мучительных разводов, утратив общение с сыном, он осознал что море и женщины в его жизни не совмещаются. И что жена такому как он нужна лишь для того, чтобы было кого вписывать в анкету для визы. Но жить со лживой женой было не в его принципах. Да и в море, на каждом советском судне стукачей было больше чем корабельных крыс и Леха понимал, что любой такой гаденыш может поставить крест на его карьере. И море у него отнимут.
Лешка осознавал что попал в лабиринт. И все чаще задавал себе вопрос, что делает он среди чужих ему людей..? Почему он должен доказывать свое право на любимую работу и личную жизнь..? Но личной жизни в СССР не было ни у кого и наблюдая этот пролетарский рай Чугуев понимал, что судьба все еще дарит ему шанс, но однажды этот шанс у него просто отберут.
Обивая пороги кабинетов он окончательно убедился в том что структура, которая называет себя в СССР государственной безопасностью не имеет никакого отношения к безопасности государства и является органом защиты власти от народа, органом слежки за каждым гражданином. Эта Система приказывала служить в армии, работать там куда пошлют, размахивать красными флагами на демонстрации, вступать в партию, стучать на сослуживцев и ненавидеть весь мир. Большинство этому следовали, многие с удовольствием. Таким платили премию и назначали надсмотрщиками. Это называлось карьерным ростом. Лешка уже был старшим помощником, учился заочно в высшей мореходке, сдал аттестацию на капитана. Но беспартийных капитанов в СССР просто быть не могло. Капитан считался номенклатурой райкома или горкома партии, был повязан членством в партии, как подельники в шайке. Лешка понимал что его покровитель из главка эту схему изменить не может и его протекция дело временное. Он также понимал, что для капитанства ему придется принять условия Системы, стать терпилой. Но тогда он будет плевать на свою рожу в зеркале, бреясь по утрам.
Лешка уперся в стену и будущее для него в этой стране закончилось.
Он никому и ничего не был должен. Его родители давно ушли в иной мир. Каждая неверная жена получила от него квартиру. Единственный сын от первого брака вырос, у него была своя семья и Лешкина квартира. Лешка помог ему деньгами, купил “мерседес”. Все кончилось, когда в ответ на вопрос парторга управления собирается ли он вступать в партию, Лешка надерзил ему, Визу закрыли, на этот раз окончательно. И миражи исчезли. Он продал за гроши свою дачу в Крыму, оставил квартиру и деньги последней бывшей жене, которую любил. Сел в поезд и уехал далеко. Навсегда!
ДОЙЧЛАНД ЮБЕР АЛЛЕС.
По отцу Лешка был немец, к родине предков у него всегда были искренние чувства. В законопослушной стране он получил все, о чем может мечтать человек. Немцы дали ему пенсию и приличное бесплатное жилье во Франкфурте-на Майне. На бирже труда посмотрели на его диплом и сказали что моря тут нет, потому его квалификация не востребована. У немцев во всем порядок и Лешке сказали что хоть он и немец, но приехал в страну нелегально. Потому ему разрешено заниматься частным бизнесом, но передвигаться в пределах округа, пока не получит гражданство. Пару лет придется потерпеть с путешествиями. Лешку все устраивало, но он лишился моря. Он не представлял себе жизни на суше. Однажды позвонил своей последней жене и узнал что ее вызывали в органы и там наорали за то что не донесла о планах своего бывшего муженька. Грозили Лешке карами небесными и нарами тюремными, если вернется. Леха слушал в трубке ее голос и смеялся: “..Я может быть чокнутый, но не идиот, чтобы возвращаться..!”.
Он наблюдал как Германия принимает легальных иммигрантов. Во Франкфурте «беглецам», недостроившим коммунизм в СССР и сбежавшим оттуда по еврейским каналам, немцы предоставили добротную гостиницу в центре города. С бесплатным трехразовым питанием в ресторане и полной обслугой в номерах. Отцы этих “беженцев” еще недавно бежали от немцев. Теперь их сыновья и внуки бежали назад к немцам. Потому что немцы предложили им жизнь на халяву. То есть тот самый коммунизм. Немцы создали им условия, как в пятизвездочном отеле. Кроме питания в ресторане и всех бытовых роскошей к ним в гостиницу раз в неделю приезжал трак из социалки, груженый добром. Немцы – аккуратный и вежливый народ: выстирают, выгладят очень приличную одежду, которая им самим еще могла пригодиться. Завернут в целлофан и выставят на обочине проезжей части стопки аккуратно упакованной одежды с надписью «Возьмите, пожалуйста!». Лешка видел эти стопки одежды и бытовую технику на обочинах каждый раз, гуляя по городу. Такого больше не увидишь нигде.
В траке из социалки были тюки добротной одежды. Один харьковский “кошерный беженец” отправлял эти тюки в Москву. Он там открыл два магазина “секонд хенд”. Вроде как уехал навсегда, но квартиру свою в Харькове сдал в аренду, за баксы. Лешка считал что таких “беженцев” стоит показательно вешать на вешалках их магазинов.
Он жил праздной жизнью и ловил на себе взгляды немцев, они смотрели на Лешку с молчаливым укором. Наверное видели в нем такого же паразита, как и те, из гостиницы. Это давило на душу. Работа по советскому диплому штурмана оказалась для него невозможна. Начинать все сначала в свои сорок лет и подчиняться мальчикам на капитанском мостике, пройдя все ураганы и тайфуны в кругосветках, Лехе не позволяли амбиции. Он мог продолжать жить на халявную пенсию, есть и пить в свое удовольствие. Но нормальному мужчине в расцвете сил нужна социальная занятость. Чугуеву амбиции не позволяли жить паразитом, как те «беженцы» из СССР. Он был другой национальности, другой религии и другой морали. Попробовал заняться бизнесом, покупал в окрестностях подержанные авто и гонял их в Гамбург, где их охотно покупали моряки из стран Балтии. Тут он нарушал требования властей не покидать округ, но когда дело пошло и появились деньги, Лешка легализовал свой бизнес. Полученная лицензия давала ему право ездить по всей Германии и даже в северные порты Бельгии и Голландии, по делам бизнеса. То есть с властями на Западе у Лешки все было ОК.
Но беда пришла с Востока. Сквозь пролом в берлинской стене в страну хлынул весь уголовный мусор из Восточной Европы. Банды из совка воровали автомобили у немцев. И очень скоро это приняло размер эпидемии, начались наезды и вымогательства. Немецкая полиция ужесточила проверки на дорогах и Лешкин бизнес застрял во всех этих бюрократических проверках. Вслед за совком в Германию поперли азиаты, индусы, африканцы. Турки, которых Германия пригласила после войны как строителей, сидевшие смирно весь период холодной войны, теперь осмелели, стали митинговать и требовать у немцев землю для своей автономии. Им мало земли в Турции? Конечно немецкая молодежь стал жечь поселения наглецов, а социалисты сразу обвинили патриотов в неонацизме. Преступность зашкаливала, во всем был бардак. Наблюдая все это Лешка понимал что в Германии скоро будет то же самое, от чего он бежал из совка. Он видел что совковая зараза начинает гадить во всей Европе. И понимал, что даже при самом удачном раскладе, ему останется либо жить паразитом, либо если повезет плавать на какой-нибудь посудине в вонючих северных морях. Бежать нужно дальше, на край земли, туда, где любимый синий, ароматный океан..!
Америка манила Лешку с детства, он вырос на книгах Фенимора Купера, Марка Твена и Джека Лондона. Но Америка была так далеко, что мечта казалась ему нереальной. Иммигранты-колбасники, получив в Германии полное социальное обеспечение, уже никуда не рвутся, их колбасу и пиво исправно оплачивает послушный немецкий налогоплательщик. Бытовал анекдот:
“По улице немецкого города идет семья новых иммигрантов и счастливые они благодарят встречных немцев за приют и сытую жизнь. На что встречные говорят что они не немцы. И так повторяется раз за разом. Получив в очередной раз такой же ответ, вконец удивленная семья спрашивает:
– А где же немцы?
-А они все на работе, – отвечали им..”.
В американском посольстве Лешке отказали. С тем, что он находится в свободной стране, его здесь никто не преследует. Но он уже завелся, о чем и сказал женщине-консулу. Та улыбнулась и пожелала ему удачи. Лешкой овладело отчаяние. Ему было советовали купить фальшивый паспорт у румынских цыган, но он понял что это гиблое дело. Он решил полагаться в этом деле на свой собственный опыт и попытаться пересечь Атлантику в трюме сухогруза. Дважды забирался в трюм, но в последний момент осознавал что играет опасно, ибо маршрут судна ему был неизвестен. В конце концов он остановился на этом варианте, но понял что нужно остыть от эмоций и все просчитать.
В грузовом отделе порта он раздобыл график судов, работающих на трансатлантических перевозках. Из портовой схемы узнал номер терминала, на котором грузятся контейнеровозы, идущие в Америку. На терминал вел автомобильный виадук, пешеходное движение на нем было запрещено. Рядом Голландия, в которой наркотики легальны. Перевозчики зелья используют порт Гамбург в своей схеме. Поэтому в порту повсюду натыканы видеокамеры, полицейские машины патрулируют терминалы круглосуточно.
За пару сотен марок Леха купил изношенный БМВ и пару дней возился с ним, маскируя ржавчину краской, чтобы драндулет не вызывал в порту подозрений своим обшарпанным видом. В тот вечер он отправился на нем в порт и через виадук благополучно проник на терминал. Там грузился контейнеровоз, конечную точку маршрута которого Леха уже знал. Автомобиль он оставил на стоянке машин портовых рабочих и спрятался в канализационном колодце, неподалеку от контейнеровоза. Там ждал, пока с наступлением темноты работы затихнут и появится возможность пробраться на борт. Но с наступлением темноты на контейнеровозе подняли трап!
Перед рассветом Леха вылез из колодца и прятался за контейнерами, ждал момент, когда спустят трап. Контейнеры на терминале выстроены строгими рядами, между ними узкие проходы. Патрульная машина время от времени проезжала вдоль рядов, полицейские просвечивали проходы фонарем. Лешка как заяц скакал, уходя от луча прожектора. Когда спустили трап, решение пришло спонтанно. Он снял свитер, повязал галстук. На нем были приличные джинсы-хаки, ботинки и кожаная куртка. Рюкзак с припасами пришлось сбросить, в дипломате уместились пачка галет, плитка шоколада и пакет с молоком.
С деловым выражением лица Лешка прошел к трапу и представился вахтенному грузовым агентом, пожелав выяснить судьбу двух контейнеров его фирмы. Тот согласился провести его в каюту капитана. Оказавшись на палубе Лешка вежливо отпустил вахтенного, сказав что знает, как найти каюту мастера. Завернув за надстройку он тут же нырнул в ближайший люк и спустился в трюм. Там нашел нишу и затаился. Нервы были на пределе. Он не помнил сколько времени прошло, прежде чем наконец уловил знакомую вибрацию корпуса, заработали судовые двигатели. Прошло еще некоторое время, наручные часы показывали за полночь. Лешка потихоньку выбрался из ниши, осмотрелся в трюме. Нашел кусок картона и утащил его к себе. Теперь у него был матрац. По скобяному трапу украдкой вылез из трюма на главную палубу. Люк был открыт, Лешка долго дышал морским воздухом.
Он планировал совершать вылазки на палубу ночью. Но это оказалось невозможным. Днями судно совершало короткие переходы между портами, а ночами догружалось в них контейнерами. Леха из своей ниши наблюдал за рабочими, которые стропили контейнеры в нескольких метрах от него. Его мучила жажда. Свой шейный платок Лешка прикладывал к металлу запотевшего борта и ждал когда материя напитается влагой, потом высасывал ее. Маленький кусочек шоколада и половинка галеты были его суточным рационом. Без еды можно протянуть пару недель, но без воды сил хватит на пару дней. В мокром платке была его жизнь!
Контейнеровоз еще неделю догружался в портах и однажды ночью Лешка наконец уловил знакомую размеренную качку. Он выбрался на палубу. По правому борту поблескивал маяк Саутгемптона, Лешка помнил его характеристики. В небе над головой висел ковш Большой Медведицы, указывая на Поларис. Контейнеровоз шел на запад, впереди была Атлантика. Прощай Европа! Прощай Фатерлянд и спасибо тебе за все! В стельке ботинка было 200 долларов, весь его капитал. В Америку гнала жажда желанной свободы, опасность не пугала, адреналин зашкаливал!
И тут же возникла тревога. Как моряк, Лешка понимал, что на время океанского перехода боцман задраит все люки, из трюма он не выберется, загнется там без еды и воды. Соблюдая максимум предосторожностей, Леха пробрался в надстройку. Там быстро нашел малую нишу, абсолютно пустую кладовку. В ней был деревянный настил и после холода железной палубы Лешка почувствовал себя в роскоши. Никогда еще деревянная решетка не была такой мягкой периной для его костей.
По наручным часам он отслеживал смену вахт, экипаж жил по английскому расписанию принятому на флоте. Ночами, в промежутках между сменой вахт когда риск нарваться на члена экипажа был минимальным, Лешка прокрадывался в гальюн и на камбуз. В холодильнике кроме плошки с отваренным рисом и сырой капусты ничего не было, Леха сообразил что экипаж состоит из китайцев. С этими шутки плохи, они возят контрабанду и запросто могут выкинуть чужака за борт. Лешка отщипывал себе рисовые крохи, стараясь не вызвать подозрений. В своем убежище он не спал, дремал с ножом в руке, готовый к любым неожиданностям. Так прошла еще неделя, он переводил часы, пока не убедился что судно вошло в часовой пояс Нью Йорка. В ту ночь он решил сдаваться.
Ночью на камбузе он дождался вахтенного, который пришел попить чайку. Леха никогда не видел китайцев с круглыми глазами, но у этого при виде чужака они стали круглыми. Наверное ошарашенный увиденным китаец подумал что перед ним инопланетянин. Исчез с воплем и через несколько минут вся команда была в столовой, во главе с капитаном. Лешка из практики знал случаи, когда китайцы выкидывали за борт таких беглецов, чтобы не навлекать в порту прибытия таможню на повальный досмотр груза и штрафные санкции. Леха был готов к тому что если и выкинут, то судно уже находилось в районе оживленного судоходства, кто-нибудь да подберет. Но обошлось. Он обратился к капитану с просьбой доложить береговым властям что находящийся на борту беженец просит политического убежища. И протянул капитану свой морской диплом. Это сразу все изменило. Капитан раскрыл диплом, показал его экипажу. Он выразил Лешке свою симпатию и сожалел, что тот терпел лишения и не сдался раньше. Моряки тоже расслабились. Кэп пригласил Лешку в рубку радиста, рапортовал береговым властям о беженце на борту. Далее он выделил ему каюту второго помощника, Леха наконец принял горячий душ. Его угощали мясом, кормили сытной едой, но есть он не мог, напряжение не оставляло. Команда была тайваньской. Капитан был предупредителен и за такое проявление морского братства Лешка был ему благодарен, запомнил те часы, на всю жизнь.
АМЕРИКА!
Контейнеровоз входил в гавань Нью Йорка и капитан позвал Лешку на мостик. Слева по борту Статуя Свободы приветствовала его факелом в поднятой руке. Панорама Нью Йорка потрясла, Чугуев впервые увидел страну своей мечты. Его переполняли эмоции, в глазах стояли слезы. В те минуты Лешка понял что Человек способен на самый безумный поступок, если очень хочет исполнения своей мечты.
Допрашивали его трое в униформе, среди них была одна женщина. Попросили написать аффидевит, он у Лешки уже был готов. В нем была краткая биография и причины бегства из СССР. Тот факт что Лешка почти свободно владел английским поначалу вызвал подозрение у офицеров не засланный ли он шпион, о чем они и спросили. На что Лешка ответил что он моряк и потому владеет языком моряков. Женщина-офицер разглядывая диплом, улыбнулась Лешке и пожелала ему удачи в свободной стране. В те минуты Лешка был ей благодарен за поддержку. Его попросили показать места в которых он прятался, затем сфотографировали с картонкой на груди, на которой написали номер и личные Лешкины данные. На том офицеры покинули судно, а ему было предписано ждать в каюте.
Через какое-то время в дверь постучали. За ней стоял полицейский: гладко выбритое лицо и безукоризненная стрижка, тщательно выглаженная форма, фуражка, кокарда, бляхи и нашивки, сапоги и лайковые перчатки – все пахло законом и сверкало Голливудом.
“Welcome to America! – он приветливо улыбался Лешке, – I am a United States police officer, my name is Robert Quickley and I have options for you..”.
Опций оказалось две. Первая была в том, что поскольку Лешка находится на судне под флагом иностранного государства, то он может просить у капитана позволения доставить его в любую другую страну по пути следования этого судна. Вторая опция состояла в том, что если Лешка изъявляет желание остаться в Америке, то он будет препровожден в иммиграционную тюрьму, затем его просьбу рассмотрит суд и возможно не удовлетворит. И возможно он будет депортирован в ту страну, из которой бежал.
Лешка не раздумывал. Он протянул офицеру руки, сказав что достиг страны своей мечты и готов ко всему, что его здесь ждет. Наручники щелкнули на запястьях. Они спускались по трапу, моряки контейнеровоза улыбались Лешке. Капитан подарил ему фото и тайваньскую денежную купюру с автографом, на удачу. Это были свои, такие же моряки и Лешка сохранил ту фотографию, как светлый кадр из истории его приключений. Спустя много лет Чугуев пытался узнать через интернет судьбу того контейнеровоза. Нашел лишь фото. Судьба судна неизвестна: «No sea service records found. Operating status – decommissioned or lost..». Все мы когда-то исчезнем…
Полисмен усадил его в машину на заднее сиденье и пристегнул наручники цепочкой к полу. Инструкция! Он завел двигатель и обернулся к Чугуеву:
“..Парень, я многих видал. Но ты другой, твоя отчаянность мне определенно нравится. Я не знаю как твое дело решит суд, может быть тебя депортируют. Но ты рисковал жизнью, рвался в эту страну! Я хочу тебе ее показать..”.
Он повез Лешку по Нью Йорку, они гнали по мостам, мимо старинных зданий и памятников героям Америки в гущу небоскребов Манхеттена. Видно было что полисмен влюблен в свою страну, Чугуев был потрясен увиденным и страстными его рассказами.
Двухэтажное здание скорее напоминало дешевую гостиницу, чем тюрьму. Это был отстойник для беглых, которые еще не совершили никакого преступления.
В двухкомнатном помещении куда доставили Леху, находилась охрана. Это были веселые итальянские парни, они постоянно пили пиво, таращились в телевизор и громко болтали на своем музыкальном языке. Во второй комнате находились трое беглецов – два румына и один русский, молодой парень, очень замкнутый, по всему было видно что он подавлен. Посредине комнаты стояла широкая кровать, на которой они спали по очереди. К ним Леху и добавили.
В номере был туалет и душ, кормили три раза, скудно, но неплохо. Чугуев помалу приходил в себя. В океанском приключении он потерял 30 кг веса и был немного изможден, больше психически, чем физически. Его сокамерники выглядели пришибленными, с ним никто не общался. Лешка устроился на полу, он еще с детства привык на твердом спать, только попросил у румын одну подушку, ему все было в кайф. Похоже его собратья по приключению попали в Америку самолетом, с фальшивыми документами. Шумные итальянцы их особо не доставали, но глядя на Лешку, когда он отжимался от пола, одобрительно цокали языками и показывали ему большой палец, мол, не теряешь присутствия духа парень, значит пробьешься!
Через пару дней заявились визитеры. Приехал тот самый Роберт, полицейский и привез с собой русского священника. Священник был представителем РПЦ, русской православной церкви в изгнании, которая бежала из России в 1917 году и позже перебралась сюда, за океан. Полицейский сказал внимать всему, что скажет поп, который научит его правильно заполнить бумаги для интервью. В процессе заполнения бумаг Лешка брякнул что-то от себя, на что полицейский посоветовал ему заткнуться и писать только то, что скажет поп. После чего Леха уже испытывал братские чувства к Роберту. Так проходили дни и Лешка сбился со счета, может пару недель прошло или больше. В одно утро им всем надели наручники и повезли на автобусе в иммиграционный суд на допрос.
Собеседование с офицером длилось не меньше часа, вопросов у офицера было много. Он был очень вежлив, но внимательно наблюдал за Лешкой во время его ответов. После чего их снова увезли в “санаторий”. Однажды, в один из дней исчез русский молчаливый парень и охранник шепнул Лешке, что он получил отказ и вскрыл себе вены. Его отвезли в госпиталь, откуда его забрал тот самый священник, который помогал заполнять бумаги. Возможно, парня церковь приютила, спасла от депортации. Потом и румынов куда-то увезли, Лешка остался один. Утром он проснулся от тишины, выглянул в соседнюю комнату. Итальянская охрана испарилась. Дверь в коридор была открыта, в конце его сидел охранник. Он передал Лехе белую карточку и сказал что он может быть свободен. Чугуев вышел во двор. Небо слепило синевой, в нем парили чайки, пахло океаном, который был где-то совсем рядом. В памяти возникли однажды прочитанные слова: «Осознание свободы требует потрясения. Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния…».
Лешка не помнил имени автора этих слов. Да это было и неважно. Теперь это были слова из его жизни! Он достал карточку. На ней было его имя, присвоенный номер и статус. Пропуск в Америку! Лешка улыбнулся и зашагал к воротам.
У полицейской машины стоял Роберт. Чисто выбритое лицо и безукоризненная стрижка, тщательно выглаженная форма, фуражка, кокарда, бляхи и нашивки, сапоги и лайковые перчатки – все сверкало Голливудом и пахло законом! Он улыбался и приглашал прокатиться, на этот раз без наручников. Они поехали к нему домой и Роберт налил Лешке большую рюмку водки. Показывал семейные фотографии, рассказывал о своей маме. И спросил где Лешка хочет жить в Америке. Леха назвал Калифорнию и обьяснил это тем, что любит солнечный океан. Полисмен тут же позвонил и заказал билет на ближайший рейс. Смеясь добавил, что билет и все расходы оплатит судовладелец, чье судно притащило Лешку в Америку и поэтому в самолете просил не стесняться, заказывать еду и выпивку.
Роберт отвез Лешку в аэропорт, провел на посадку. Попросил стюардессу, в точке пересадки, в Аризоне, перевести Лешку буквально за руку в самолет, летящий в Лос Анжелес, чтобы он не потерялся. Что она и сделала, заботилась о Лехе весь полет. Полисмен Роберт остался в его памяти первым настоящим американцем. Дальнейшая жизнь показала что все настоящие американцы добрые и отзывчивые люди. Самолет приземлился в Лос Анджелесе. Его приключения продолжались…
Конец Третьей Части.
© Copyright: Вальтер Мария, 2015 Свидетельство о публикации №215121600320
I know this site provides quality based posts and extra material, is there any other web page
which presents these kinds of stuff in quality?
Thanks for sharing. I read many of your blog posts, cool, your blog is very good.