Древнегреческий философ Аристотель был первым, кто додумался систематизировать произведения фантазеров, романтиков и просто выдумщиков в категории, которые он назвал литературными жанрами ПРОЗА, ПОЭЗИЯ, ДРАМА. Но очень скоро философ столкнулся с фактом, что придуманные им жанры желают делиться на свои собственные жанрики. Например, ПРОЗА захотела выразиться в эпосах, рассказах, новеллах, повестях, романах. А ПОЭЗИЯ закапризничала и пожелала иметь в своем репертуаре лирику, поэму, романс, сонет и даже хулиганский фольклор.
Философ столкнулся с тем, что и ДРАМА тоже разделилась на трагедию, трагикомедию, мелодраму. Да еще и водевиль, где одни льют слезы, а другие над ними смеются. Став многоликой, драма превратилась в мистику, феерию.
И сконфуженный Аристотель испугался тому, что он натворил.
Прошли века, пишущая братия давно простила Аристотелю его шалости и все мирно разделились на прозаиков, поэтов и драматургов.
Я пишу прозу, во всех ее категориях – приключенческие повести, рассказы, эссе. А также романы, они коротенькие и называются новеллами. А еще я люблю историю и в своих исследованиях докапываюсь до скрытых или искаженных фактов. Для них я придумал еще одну категорию, которую назвал историческая новелла. В основе сюжетов этих моих новелл – исторические факты и невыдуманные герои. И в эту категорию сразу запросились мореплаватели, пираты и прочие авантюристы. Они наверное устали от вымыслов о себе и поняли что я напишу о них правду.
А еще мне нравится докапываться до фактов, которые прячут политики. Сбор, обработка и публикация достоверной информации называется журнализм. В моих книгах эта категория представлена работами, которые начинаются предупреждением: “Содержит факты абсолютно неизвестные большинству. Но эти факты повлияли на события, известные абсолютному большинству”. Думаю, половина из моих читателей не вникает в смысл этого предупреждения. А зря.
Например, известная обывателям история Второй Мировой войны – это сплошная выдумка политиков и их услужливых историков. Ту войну в Европе до сих пор называют “неизвестной”. А главный сталинский палач Берия даже назвал ее великой и отечественной. Хотя большевики защищали не отечество, а свой режим и гнали в атаку холопов сотнями тысяч, подбадривая их пулеметными очередями в спины. Архитекторы войн всегда прячут свои преступления. Вы можете в этом убедиться, включив телевизор и слушая туфту услужливых политологов о войне сегодняшней, в Украине. Один к одному, как врали о той войне, так и об этой врут. История дарит вам редчайшую возможность поймать болтунов на горячем, пока их вранье не стало историей. Потом за оспаривание вранья будут давать сроки.
К драме я отношусь как к капризной даме. С иронией. Считаю что этот жанр хорош для дамочек сочиняющих слезливые романы или пьесы. Эти разведенные или брошенные дамочки, делятся своим опытом с подрастающими шлюхами. Тиражирование грехов и называется эмансипация.
Поэзия – птица трепетная, ее должны пестовать молодые, которые видят мир сквозь розовые очки. И когда я видел мир таким, я тоже рифмовал лирику. Но давно вырос и пишу прозу – рассказы, повести, новеллы, эссе. Для поэзии я стал слишком взрослым и слишком циничным, потому что вижу мир таким какой он есть, в черно-белых тонах. И руководствуюсь уже не эмоциями, но интуицией, здравым смыслом и нажитым опытом. Однажды интуиция чуть было не сыграла со мной краплеными картами.
Тот вечер я проводил со своей пассией в немецком ресторанчике, в Alpine Village, что в Лос Анджелесе. Мы танцевали под аккордеон, целовались и мою голову закружило. Рифмы пришли спонтанно, я написал их на салфетке и незаметно сунул в ее сумочку:
Ревниво взгляды на тебе ловлю, красивая
Как собственник, люблю тебя я милая
Мне это страсти лишь придаст тебя насилуя
Ты стерва нежная моя и терпеливая
Умей прощать мне грубости животныя
В них – скрытые мои тебе признания
Проснусь рабом твоим однажды я
Так Бог вознаградит твои страдания.
Это была ода влюбленного эгоиста, где каждую строчку я заканчивал на я…я…я!
Была она хрупкой и изящной, очень мне нравилась, я думал о продолжении наших отношений. Но то ли Провидение уберегло, то ли мои рифмы напугали ее. Вообщем, не случилось, и я до сих тому рад. Объяснюсь.
В годы своей жизни в СССР я страдал, как страдает воин в плену врага. Общество идиотов диктовало мне свои правила и условности, опутывало цепями идеологии, которую мое сознание отказывалось принимать. Идиоты требовали от меня рабской покорности и смирения. Я видел Ложь вокруг себя и сбегал от нее в море, уходил от предававших меня друзей и женщин. Провидение было рядом, оно выводило меня из лабиринта и нашептывало не оглядываться и не сожалеть ни о чем. И однажды оно подсунуло мне высказывание Зигмунда Фрейда. Он был не только психиатром, но и замечательным психологом, знал все о человеческих пороках. Природу этих пороков он объяснил философски и указал мне путь:
“Люди находят действительность неудовлетворительной и потому живут в мире фантазий, мечтая об исполнении придуманных желаний. Сильная личность воплощает свои желания в реальность. Слабая так и живёт в этом своем надуманном мире и фантазии слабого воплощаются в симптомы различных заболеваний, часто психических..”.
И я бежал. В Германии, на родине моих предков, поначалу мне было хорошо. Но вскоре произошло нечто. Сквозь пролом в берлинской стене в страну поперли идиоты из совка. И больное общество снова задышало мне в затылок и загромыхало своими цепями. И я на этот раз убежал так далеко, что оказался в земном раю. Я больше не слышу грохота цепей, наверное земной рай тоже охраняют силы небесные и зомбированных пропагандой идиотов они в него не впускают. А еще я подумал что идиотов не привлекают места где им не предлагают велфер и социальные бенефиты. Халявы нет!
В этом земном раю меня понимают птицы и рыбы, собаки и кошки. Одни подплывают, другие подходят или подлетают ко мне, без всякого опасения что я их обижу. Я усмирил свою агрессию, продал ружья и пики для подводной охоты, завел голубоглазую кошку и ловлю рыбу на крючок, делюсь уловом с чайками, фрегатами и пеликанами, которые не боятся брать рыбу из моих рук. А дома меня встречает кошка, она трется в ногах и громко мурлычет. В благодарность за угощение, это дикое сиамское создание ночами не спит. Она воюет со змеями и скорпионами, охраняя мой сон.
Ранним утром меня будят птицы, они знают о приближении рассвета и чирикают мне что пора вставать. Я бегу к морю, до него меньше ста метров. Прыгаю в него, когда на розовом горизонте выплывает Солнце. Этот художник раскрашивает небо во все цвета и я любуюсь его палитрой. А еще я шепотом, чтобы не спугнуть тишину, благодарю Провидение за то, что оно забросило меня сюда. Судьба каждому дарит шанс. Один раз.
Однажды, спустя годы, я вдруг получил от той давней пассии послание. Она нашла мою страницу на фейсбуке, узнала на фото. И спросила не найдется ли место в раю и для нее. Женщина всегда хочет быть ближе к Богу, когда от нее устал Дьявол. Я знал, что если возьму ее к себе, то рая уже не будет. И я ей ответил:
Мы бродили вдвоем по осеннему лесу
Хвойным был дурман в моей голове
В том лесу хороводили бесы
И один из них явно сидел во мне
Я хотел Вам плеснуть дурману немного
Чтоб спьянил, как спьянил он меня
Я мечтал чтобы ангелы вывели нас на дорогу
Из той чащи где бесы блудили и Вас и меня
Но все в прошлом, не стану испытывать случай
И дразнить Вас своею судьбой
В лесу ангелов нет, а иголки коварно колючи
Лучше Вы оставайтесь сама собой
Be First to Comment